22 августа 2014

МОРЕ, ВЕТЕР, СУБМАРИНА…

Ему снятся субмарины. Сначала та, на которой служил. Потом – другие: современные, огромные, манящие. Чтобы совсем уж не забыть, чтобы, проснувшись утром, вместе с первым солнечным лучом коснуться взглядом знакомого очертания, он сделал макет своей родной подводной лодки "буки" — субмарины "Б-29". 

Служебного стажа в военном подводном флоте Советского Союза у него десять лет. Владимиру Витальевичу Кабанову 72 года. И вот эти десять, по его словам, оказались самыми яркими, самыми незабываемыми годами в его жизни. "Такими, про которые книжки пишут".

Прошли эти годы на трех флотах: Северном, Балтийском, Тихоокеанском. Состояли из шести больших дальних походов – тяжелых, шести – восьми — десятимесячных, и более коротких, рядовых. Двенадцать раз он обошел морскими путями вокруг Европы: Баренцево, Норвежское, Северное моря, Атлантический океан, Средиземное море…В общей сложности побывал в трех океанах и двенадцати морях. Это тебе, как пошутил бы их боцман, "не поперек борща на ложке". Это – о-го-го, как серьезно! Шутка ли, только из пяти лет контрактной службы дома был лишь год.

- В октябре 1973 года, когда началась война Израиля с Египтом, наши мужчины по тревоге ушли в поход, собравшись за 45 минут и наскоро простившись, — вспоминает жена Галина Петровна. — И словно канули: ни весточки от них, ни радиограммы. Мы, жены, в панике. Обиваем пороги генштаба, дежурим поочередно у проходной, чтобы хоть какую-то весточку ну хотя бы случайно словить. Тщетно. Военный флот, военная ситуация. Военная тайна.

Пришли они только через полгода. А месяц спустя – в новый поход. Уже на 8 месяцев. И в этом походе снова надолго "теряются". Теперь уже слух пошел о том, что в штабе на них заготовлены похоронки… Все было пережито. Иной раз и вспоминать-то страшно.

Владимир Витальевич улыбается. Его трогают эти воспоминания. "Галя со Светкой – верные мои маячки", — говорит, обнимая жену.

- Да уж, никогда бы не подумала, что я, коренная нижнетуринка, сухопутная уралочка, стану женой моряка-подводника и буду жить его морской жизнью, — говорит Галина Петровна. — Да и дочка за годы жизни в портовом городе в настоящую морячку превратилась – дети моряков быстро адаптируются в обстановке. Едем в Москву, поезд приближается к вокзалу, а маленькая Света на весь вагон: "Смотрите, смотрите, вот и причал!"

Его причал сейчас – поселок Платина, уютный дом с огородом, местные лесные красоты, машина – если в город понадобится съездить, и, конечно же, любимая жена. Вместе они бодро встречают здесь свой третий возраст, поддерживая друг друга. И обоих греют воспоминания их такой необычной, такой насыщенной молодости.

- Почему я ушел из флота – не пойму. Долгие годы жалел потом, — вспоминает Владимир Витальевич. – Но сильно устал я, видно, после последнего похода. Нагрузку тогда пришлось пережить колоссальную. Наша подлодка из-за нарушения дифферентовки корпуса упала в 200-метровую глубину – срочное аварийное погружение получилось буквально камнем вниз. Кое-как удержались, отремонтировались, вышли. Но на здоровье экипажа такой "прыжок" сказался.

Когда лодка долго находится на большой глубине, в отсеках температура поднимается до 50 градусов Цельсия. Жарко, душно.Самое прохладное место – торпедный отсек, там до 30 градусов, а в машинном, например, отделении – до 60 бывает. Спастись, по сути, негде. Лежи, не двигайся – если не на посту, экономь энергию и кислород, занимайся аутотренингом, чтобы не "взорваться", помогай в этом другим. А я – старшина, за всех в ответе. Сам терплю, других поддерживаю, особенно первогодок службы.

На глубине повышается и содержание углекислого газа – это еще серьезнее. Концентрация его свыше 3% опасна для жизни. Мы выдерживали 4%.

Да и вообще было все: тонули, горели. Театр действий – море. И вот однажды в рейде по Атлантике (1965 год) попали прямиком на НАТОвские учения. С одной стороны, наша задача "пасти" в океане 6-ой Американский флот, держать их корабли на постоянном прицеле. С другой – не выдать своего присутствия. Разумеется, только цель выявили - срочно погрузились на глубину. И вот тут нам пришлось двигаться "не дыша" и, что называется, "не отсвечивая" 8 суток при норме глубинных погружений – не более трех. Тогда-то нас во второй раз и "потеряли". Всплывешь подзарядиться – таранят лодку военным кораблем и конец. Это было очень тяжело.

Короче, устал, видно, я. Ушел с Военно-Морского Флота. А жизнь-то вот теперь пеняет. Нельзя себе изменять.

Он всегда мечтал об армии, армейской жизни и судьбе: вырос-то в семье кадрового военного, да и сам – военная косточка: подтянутый, бодрый, красивый – даже в свои семьдесят два. Отец – Виталий Васильевич – сначала, в 39 году, присоединял Западную Украину, воевал в Финскую, потом с первого дня ушел на Великую Отечественную, воевал до Победы, от Москвы с боями прошел до Германской границы, брал Берлин. Бабушке, Юлии Николаевне Кабановой, повезло: четверо ее детей ушли на фронт в 41-ом, и все вернулись живыми и невредимыми.

А Володя окончил десятилетку в родной Нижней Туре, призвали в армию, после Егоршина отправили во Владивосток, в учебный отряд подводного плавания. По окончании курса сказали: "Будешь трюмным машинистом на подводной лодке". И вот Мурманская область, порт приписки Полярный, база знаменитой на весь советский флот Краснознаменной Ордена адмирала Ушакова первой степени 4-ой эскадры подводных лодок.

- В заведование трюмных входят все системы: насосные, водные, воздушные, корпусные, системы погружения и всплытия, — рассказывает Владимир Витальевич. - Хороший трюмный – это замок со многими ключами, это один из самых необходимых на лодке специалистов. И я свою дизельэлектрическую "буку" знал назубок. Трюмных служба делает рукастыми и лобастыми.

Он стал со временем командиром отделения, перевели на центральный пост, в прямое подчинение капитану, потом перевели с повышением на Балтийский флот, на только еще строяшуюся субмарину. Жили в казармах на улице Грибоедова, в Ленинграде, ходили на судоверфи, много было интересной работы, после заводских испытаний получил массу Почетных грамот за доблестную службу и огромный – в 86 суток! – отпуск.

Вот тогда они и познакомились. В Нижней Туре, на танцах. Между прочим, нынче у супругов Кабановых юбилей – 19 августа исполнилось полвека их знакомству.

- Письма я ему писала каждый день, — вспоминает Галина Петровна. – Одно – утром, одно – вечером. Влюбилась в этого старшего матроса Кабанова без памяти, когда он на побывке был. Уехал дослуживать – затосковала: веселый, бравый, обаятельный.

- Возвращаюсь с трехмесячного похода, а мне подают пачку писем, — улыбается Владимир Витальевич. – Ответа не получала моя адресатка, а писала, писала. У меня от нежности тогда прямо сердце зашлось!

После армейской службы на подлодке сроком в 4 с половиной года он на гражданке никуда не стал устраиваться, а поступил в школу мичманов, подписал контракт на сверхсрочную службу – прикипел матрос к морю. И с молодой красавицей-женой да маленькой дочкой вскоре прилетел опять в порт приписки Полярный. Угодил на свою "буку". Радости не было конца. И теперь уже из походов на причале его встречали жена и дочь.

- С какими я людьми служил! Это были ребята – кремень! Бесстрашные, ответственные, понимающие свой долг перед Родиной, — рассказывает Владимир Витальевич. – Вот представьте: открытый океан, мы — на подступах к Гибралтару, на поверхности, сильный туман. Вдруг слышится свист во втором отсеке – подтекает прокладка съемного листа. Двое опытных специалистов отправляются устранять негерметичность листа (их спускают вдоль корпуса на веревках), крутят гайки, и четко знают: только появится в небе самолет или рассечет ближайшую акваторию какой-нибудь корабль, наша лодка в считанные секунды (без предупреждения!) уйдет вниз, на глубину. Они погибнут. Но они идут и делают свое дело.

На мой вопрос: "Добровольцы?" Владимир Витальевич отвечает: "Там не было не добровольцев. Но молодых мальчишек никогда не посылали. Я, например, командир отделения, спускался со старпомом".

После морей да океанов, после десятимесячного похода во время военной заварухи в Египте, после приключений и нагрузок, потери друзей (такое тоже было!) и крепкой мужской дружбы, взаимопонимания и взаимообогащения в маленьком кубрике, пошел он здесь, на гражданке, в слесари-монтажники турбинного оборудования. И опять командировки: Камский автомобильный завод, Тольяттинская, Сызраньская, Ульяновская ТЭЦ управления "Волгоэнергомонтаж", а потом – Серов, Качканар, и наконец - Нижняя Тура. Везде – достойный работник, уважаемый человек, профессионал высокого класса.

- Вернулся на круги своя, — шутит Кабанов. – В места своих предков-железоделов. Ведь моя родословная с 1800 года ведется. Дед и прадеды на железоковательном Нижнетуринском заводе заправляли. Прапрадеду Епифану Кабанову царь лично пенсию дал и освобождение от труда тяжкого по старости. Клеймы с нашей фамилией до сих пор встречаются на старинных изделиях.

А я вот не в род пошел. Но, вы знаете, нисколько не жалею. И еще раз скажу: море, ветер, субмарина – стихия моя пожизненная. До сих пор этим дышу.                            

Наталья КОЛПАКОВА

Фото автора. 

   газета "Время"  №62  от  21.08.2014г.

Назад к списку